или зарегистрироваться

Ещё

«Ни дня без строчки»: переводчик Виктор Вебер о Кинге, литературе и театре

13 мая 2019 в 14:57

Уютным пятничным вечером за чашкой чая и приятной беседой в Могилевском драматическом театре собралась небольшая компания. За окном по-весеннему вечерело, а в комнате обсуждали театр и литературу. А главной темой вечера стал премьерный спектакль «Купание с акулами». И это не мудрено, ведь в этот день режиссер спектакля Владимир Петрович, актеры Ольга Лифпуц и Николай Романовский встретились с переводчиком Виктором Вебером. Именно его русскоязычный текст зрители слышат со сцены.

Виктор Вебер переводит англоязычные произведения на русский язык. Среди «его авторов» Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Эрнест Хемингуэй, Ульям Сомерсент Моэм, Сидни Шелдон, Ирвин Шоу и многие другие. Но главным автором, книги которого Виктор переводит более 20 лет, стал Стивен Кинг.

Портал vMogileve.by не мог упустить возможность пообщаться с Виктором о литературе, работе переводчика, Стивене Кинге и театре.

— Как началась ваша карьера переводчика?

— Во-первых, я выучил английский. Это было интересно и необходимо мне. Во-вторых, я очень много читал. Благодаря супруге любил фантастику. В принципе, когда сильно начитан, то появляется желание переводить самому. Хочется понять как то, что написано на английском, ты бы выразил на русском.

— Сколько на вашем счету переводов?

— Если говорить о прозе, то я перевел порядка 800 повестей, рассказов и романов. Но это не так много, я же занимаюсь этим с 1980-го года. Переведенных пьес у меня порядка 200. Среди них много маленьких. Благодаря Дону Нигро (автор пьесы «Морской пейзаж с акулами и танцовщицей») я люблю короткие пьесы.

— Сколько времени уходит на средний роман, страниц в 300 примерно?

— В день я перевожу порядка 8 страниц. Это нормально. Работать, как мне кажется, необходимо по принципу Юрия Олеши «ни дня без строчки». Так работаю я, так работают мои приятели-профессионалы. Получается каждодневная работа, 7 дней в неделю, соответственно 365 дней в году. Но это не значит, что целый день ты занят переводом. Бывает так хорошо идет, просто песня, а бывает наоборот. Но нельзя насиловать ни себя, ни текст. Если не идет, лучше отложить, выключить компьютер, заняться другими делами.

Когда сильно начитан, то появляется желание переводить самому

— А как идет процесс? Может у вас есть какая-то традиция, например, чашечка кофе для работы?

— Просто включается компьютер и идет работа. Текст или на экране, или на бумаге. Ну, иногда можно и яблоко съесть или еще что-нибудь (смеется). А кофе я не люблю. Стимуляторов не употребляю (улыбается).

— Как сохранить посыл, настроение и индивидуальность автора при переводе?

— Конечно, очень хочется сохранить. Трудно точно сказать. Мне кажется, что я просто понимаю автора и пишу так, как мне кажется, он думал (смеется). Ну и попадаю, надеюсь.

— При таком большом литературном багаже, у вас не возникало желания написать что-то свое?

— Никогда. И я этому рад. Это принципиальный вопрос. Переводчик ни в коем случае не должен быть писателем. Характерный пример Борис Заходер. Он создал прекрасного Винни-Пуха, но (переводом) испортил Винни-Пуха Алана Милна. Все потому, что он писатель, он решил, что знает как лучше. На самом деле Винни-Пуха он сделал по-другому, а историю Милна испортил.

— Какие жанры в литературе вам ближе?

— Меня больше писатели интересуют. Если писатель пишет хорошо, то какая разница в каком жанре он работает.

— Вас называют «штатным переводчиком Кинга», что это значит?

— Это какой-то журналистский штамп. Я действительно перевожу Кинга 20 лет. Но его переводили и до меня. Например, Татьяна Покидаева начала переводить Кинга еще раньше, но потом бросила, а сейчас вернулась к этому. А я перевожу и перевожу. Наверное, поэтому штатный (смеется).

— А с чего вы начали переводить Кинга?

— Мне мой сын сказал: «Папа, ты переводишь не тех авторов, надо переводить Кинга». К Стивену я относился не очень потому, что в прессе его называли королем ужасов. А ужастики я не любил. Сын сказал: «Никакого ужастика, Кинг прекрасный прозаик». И где-то через 2 месяца после этого разговора в АСТ (издательство) мне предложили перевести его книгу «Зеленая миля», и я ее взял. Так я понял, что он блестящий прозаик. После этого я сам попросил, чтобы мне давали Кинга.

Если писатель пишет хорошо, то какая разница, в каком жанре он работает

— Какая его книга, на ваш взгляд, лучшая?

— Лучшая книга Кинга, на мой взгляд, «ОНО». «Мертвая зона» хорошая. Она еще и очень хорошо переведена Сергеем Таском. Я его спрашивал, почему он ушел от Кинга, и он ответил, что ему стало неинтересно.

— А вам до сих пор интересно? Кинга можно назвать вашим любимым писателем?

— А мне интересно. Это чисто индивидуально. Из современных писателей Стивена Кинга, безусловно, можно назвать моим любимым автором. Но мой самый любимый писатель – Алан Милн. Тут даже без вопросов.

— А как складываются ваши отношения с фанатами Кинга?

— С фанатами по-разному. Читатели меня любят, а фанаты – не очень. Но я считаю надо доверять читателю, и я доверяю.

Владимир Петрович, Николай Романовский, Виктор Вебер

— Вы давно сотрудничаете с Могилевским драматическим театром?

— Ну как сказать, сотрудничаю с театром? Я и раньше присылал пьесы Владимиру Алексеевичу (Петрович), когда это началось, уже не помню. Спектакль «Я беру этого парня» поставили примерно 2 года назад. Эту пьесу тоже перевел я. А чтобы пьеса попала на сцену, нужно чтобы сошлось очень много звезд. Это непредсказуемо. На мой взгляд, очень многие пьесы должны ставиться, а этого не происходит. То, что нравится мне, может не нравиться театру и, по мнению театра, зрителю.

— А что вы чувствуете, когда предложенную вами пьесу ставят?

— Это здорово. Я часто езжу на такие постановки. Самое интересное для переводчика, если речь идет о переводе пьесы, – это увидеть постановку. Интересно видеть, как написанное оживает.

Переводчик и режиссер должны растворяться в авторе

— А как часто то, что оживает, совпадает с вашим восприятием?

— Практически всегда. Один раз только не совпало. Это было в Питере. Есть такой режиссер Анатолий Ледуховский. В своем спектакле он оставил от автора рожки да ножки, зато показал себя. А на сцене я не хочу видеть режиссера, не хочу видеть «я так вижу». Это неинтересно. Мне важно увидеть автора. Переводчик и режиссер должны растворяться в авторе. На мой взгляд, режиссер должен вытащить все, что заложено в пьесе, и построить дворец. Мне кажется, Владимир Алексеевич работает именно в этом стиле.

— То есть спектакль «Купание с акулами» удался?

— Да, безусловно. Режиссер построил для нас трехмерный дворец. Но маленький, потому что сцена маленькая (смеется). Но эта пьеса, конечно, камерная, в ней необходимо, чтобы зритель и актеры находились «глаза в глаза». Так и получилось. Конечно, хотелось бы, чтобы зрители выключали свои телефоны на время спектакля. Звонящие мобильники – это полное безобразие.

— Вы бы хотели пообщаться с кем-нибудь из авторов, которых переводили? Может у вас уже была такая возможность?

— Я постоянно переписываюсь с Доном Нигро. В начале века я ездил в Америку и побывал в гостях у 4 авторов, которых переводил. В Москву как-то приезжал Лоренс Блок, мы с ним в Мавзолей ходили. Между автором и произведением – большая разница. Но, конечно, когда ты общаешься с автором вживую, что-то добавляется, проще складывается картина. Общаться с писателями очень интересно. Жаль, это не всегда возможно.

Ксения Труш для vMogileve.by

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter. Хотите поделиться тем, что произошло в Витебске? Напишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро.

Погоня за модой или поиск гармонии: идеальный макияж и прическа на выпускной

Тревожность как черта характера: как спасти самого себя

Мужской хор «Всехсвятский» покорил могилевского зрителя

Фотопроект «Любовь бывает страшнее, чем кажется»